"Никто не понимает долг"
Пол Кругман, 2012 г.
О чем пойдет речь
Этот парадокс мы назвали в честь Владимира Дубровского (далее - "ВД", "автор") - замечательного украинского экономиста, который, на нашей памяти, первым сформулировал его украинской публике в популярной форме.Золотой стандарт назван в честь золота.
Суть затруднения Дубровского известна людям давно. Родом оно из теории капитала, считалось преодоленным экономистами австрийской школы в конце 19-го века, а в реальной практике человеческой деятельности затруднений не вызывало никогда.
Позднее, в течение 20-го века, это затруднение вновь открывается пытливейшими из умов и получает свое место в новейшей литературе того времени. Оно опять разрешается экономистами, на какое-то время исчезает из поля зрения, а затем вновь и вновь открывается и уже в других, оригинальных интерпретациях (см. "парадокс бережливости") появляется в экономической литературе, статьях, учебниках и, как видим, живо обсуждается и по сей день.
Здесь мы поговорим об одной из древнейшей форм этого теоретического затруднения, то есть о той, в которой его описал Владимир Дубровский.
Содержание:
Содержание:
 |
| Владимир Дубровский |
Суть "Парадокса Дубровского" вкратце (цитата):
"Допустим, каждый человек в среднем откладывает треть своих доходов, и через год получает на них те же 12%. Итого, через год все должники должны вернуть кредиторам в совокупности на 12/3=4% денег больше. Но если деньги - это золото, то откуда возьмется дополнительное золото, чтобы вернуть долги? Окажется, что его просто нет!"
В своем тексте Владимир Дубровский утверждает, что при золотом стандарте эластичность денежной массы неудовлетворительна. Она слишком низкая (буквально доли процента), что обусловлено низкими темпами добычи физического золота. А для того, чтобы денежная система соответствовала определенным требованиям, эластичность должна быть выше. Цитата:
Требования к идеальной денежной системе Владимиром Дубровским излагает так:
В конце своего рассуждения, которое мы внимательно рассмотрим ниже, Владимир Дубровский предлагает следующее:
И в итоге обсуждения ВД добавляет:
"раз экономика растет, то и количество денег, предлагаемых взаймы, должно расти. Но если общее количество остается постоянным, то, значит, у кого-то денег становится меньше -- у того, кто берет взаймы. Значит, в какой-то момент он больше не сможет отдавать кредит с процентами, потому, что количество золота, которое он получает в конце срока кредитования за реализацию своих товаров будет таким же или меньшим, чем было вначале (золото-то ушло к кредиторам!). На этом капитализм закончится, поскольку ссужать деньги станет бессмысленно (процент будет покрывать только риск, но не временное предпочтение). Хотя это, скорее, относится к первому аргументу, о несовместимости ЗС со ссудным процентом"
Требования к идеальной денежной системе Владимиром Дубровским излагает так:
"...идеальная денежная система должна расширять но не искажать рынок. То есть (а) обязательно обеспечить все сделки, которые состоялись бы и без нее, и (б) по возможности снизить трансакционные издержки, и за счет этого сделать эти сделки более выгодными для сторон. Соответственно, сделать возможными ряд других сделок, которые не могли состояться именно из-за запретительно высоких трансакционных издержек бартера, и (в) не делать выгодными все прочие, которые не состоялись бы в бартерной экономике даже при нулевых трансакционных издержках"
"Золотой стандарт этому критерию не соответствует, поскольку он делает инвестирование в производство менее выгодным, по сравнению с бартерной экономикой. Кроме того, он не совместим с распространением кредитования до уровня, соответствующего рыночному равновесию относительно временного предпочтения"
В конце своего рассуждения, которое мы внимательно рассмотрим ниже, Владимир Дубровский предлагает следующее:
давайте лучше думать, каким образом можно сделать "рыночные", негосударственные, деньги, которые бы обеспечивали стабильность среднего уровня цен (согласен, есть проблемы в его оценке тоже). Или, на худой конец, как заставить государство не выходить за пределы необходимого роста денежной массы, и при этом эмитировать деньги максимально нейтральным образом. В экономике очень часто приходится соглашаться на second best.
И в итоге обсуждения ВД добавляет:
Кстати, наши друзья - верующие "австрийцы" так ни одного аргумента и не привели. Очень показательно!
Актуальность
На какое-то время мы бросили следить за развитием этой дискуссии.Дело в том, что сегодня мы живем в мире, который часто характеризуют как мир с "инфляционной моделью экономики". И обсуждение качеств идеальных денежных систем, да еще и негосударственных, рыночных систем нам представлялось обсуждением в высшей степени абстрактным, вроде обсуждения некоего "коня в вакууме".
Однако ситуация уже меняется. Стала известна технология blockchain и появились основанные на ней негосударственные валюты - т.н. криптовалюты. Самая известная из них биткойн (Bitcoin).
Алгоритмами этой цифровой валюты максимальное число денежных единиц в обращении определено заведомо и жестко - 21'000'000 биткойнов (сейчас их в обращении около 17'000'000).
Биткойн делѝм до 8-го знака после запятой. Самая маленькая его доля называется "сатоши" в честь создателя технологии. То есть, после того как эмиссия биткойнов завершится (это произойдет примерно в 2040 году), в обращении останется 21КК х 10^8 денежных единиц и ни сатоши больше.
Таким образом, если люди когда-то предпочтут в качестве денег использовать именно биткойн, то наш мир уже нельзя будет охарактеризовать как мир с чисто "инфляционной моделью экономики". Это будет мир с непривычным, но с заведомо известными пределами спроса-предложения денежных единиц. А также с привычно заведомо неизвестными пределами спроса-предложения всех других экономических благ.
Поэтому тема вновь становится интересной, а новая реальность, что называется - "стучится в дверь", "бросает вызовы" и т.д. Соответственно, она требует наших объяснений и стимулирует нас к написанию лонгрида или даже двух лонгридов.
Теперь, прежде чем приступить к анализу и разрешению затруднений, описанных Владимиром Дубровским, нам необходимо сделать ряд объявлений о значении некоторых терминов, смысле понятий и соглашений, которыми мы дальше будем оперировать.
Это необходимо и важно. Дело в том, что в современной экономической теории значения могут отличаться в зависимости от того, какая школа экономики их определяет и применяет. Как правило, эти отличия возникают ввиду использования различных базовых аксиом и теорий. А иногда различия возникают что называется "на ровном месте" - в результате неверного перевода некоего "школьного" magnum opus, после чего неверные термины остаются в обиходе такой школы как верные навсегда.
Например, в русском марксизме из-за ошибок при переводе текстов Карла Маркса, а теперь уже и Томаса Пиккети, довольно часто слово "стоимость" используется и там, где представители австрийской школы экономики используют только слово "цена", и там, где австрийцы используют только слово "ценность". При этом, сами русские австрийцы стараются использовать термин "стоимость" в контексте обсуждений себестоимости.
Есть значения, которые весьма ограниченно применяются в одних школах, но широко используются другими. Например, австрийцы стараются избегать использования недостаточно строгих терминов типа "инфляция", "дефляция", заменяя их более строгим "рост цен, вызванный увеличением предложения денег", "снижение цен, вызванное ростом предложения товаров/ростом спроса на остатки наличности" и т.д.
Что до главных направлений современной экономической мысли (так называемый "мэйнстрим") , то в отношении терминологии они вполне "всеядны" и использует любые слова, позволяющие донести их выводы главным потребителям таковых.
Самого Владимира Дубровского мы обозначили бы как "творческого эклектика". На наш взгляд, он имеет хорошую эрудицию, а широта взглядов, большой кругозор позволяют ему творчески использовать в работе различные, порой даже противоречивые, подходы, теории и определения.
Мы, в свою очередь, постараемся максимально снизить использование каких-то специальных, совсем уж "диких" и/или громоздких терминов с тем чтобы нас с Владимиром поняло максимально большое число читателей да и самим бы не запутаться.
Желанием "не запутаться" объясняется и та наша манера, где мы, как может показаться, чрезмерно увлекаемся рассуждениями, избегаем местоимений и обдумывая ту или иную мысль по несколько раз с разных сторон. Конечно, это занимает много времени и места, однако, ввиду отсутствия критики, у нас нет иного средства поиска ошибок в своих же суждениях.
Итак, все наши рассуждения мы будем строить на базе субъективной теории ценности. Понятия и объявления о капитале и капитальных благах, времени, проценте и производстве здесь будут соответствовать таковым в австрийской экономической школе (АЭШ) поскольку, на наш взгляд, именно там эти разделы экономической теории разработаны наиболее полно, а их изложение понятно, как нам кажется, даже неподготовленным читателям.
Мы же утверждаем, что сравнительный анализ, целью которого есть выявление отличий в эффективности двух систем обмена, проведен Владимиром Дубровским неверно, результаты такого анализа следует считать ничтожными, а любые утверждения, основой которых являются выводы данного исследования - безосновательными.
При проведении сравнительного анализа автор ставит своей целью исследовать влияние на результативность систем обмена такого фактора как "использование золота в качестве средства обмена". Автор хочет продемонстрировать нам некоторые экономические последствия влияния этого фактора.
Для этого в первой системе обмена автор исключает золото (вообще деньги) и там происходят только прямые обмены благами. Автор обозначил такую систему как "бартерная экономика".
Во второй системе обмена автор вводит применение золота в качестве средства обмена и там происходят уже косвенные обмены благами. Автор обозначил такую систему как "экономика золотого стандарта".
Наш автор сравнивает систему прямого и косвенного обмена, которые отличаются между собой лишь тем, что в одной системе при обменах золото (вообще средства косвенного обмена) не применяется, а в другой применяется.
Если мы исключим из предыдущей фразы слова "отличаются между собой лишь тем, что", то должны будем заменить их словами "отличаются между собой, кроме прочего, тем, что". Иными словами мы вынуждены допустить, что на результативность обеих систем, кроме влияния исследуемого фактора, вероятно, влияют еще какие-то (назовем их - "прочие") факторы.
Однако влияние таких "прочих" факторов исследовано не было, а значит то утверждение, что разнящиеся результаты сравниваемых систем объясняются лишь влиянием исследованного фактора - не является основательно доказанным.
Такое утверждение будет сомнительным. Результаты такого исследования могут быть использованы лишь с оговоркой типа "есть некоторая (нам не известная) вероятность того, что это именно так". Иными словами, без явной оговорки типа ceteris paribus ("при прочих равных") результат исследования влияния того или иного фактора, вызывающего тот или иной экономический эффект, заведомо не может быть достоверным. В лучшем случае это гипотеза.
Здесь нам следует отметить следующее: мы более чем уверены, что наш автор владеет стандартными методами экономического анализа в совершенстве. Мы более чем уверены, что оговорку "при прочив равных" в отношении, как минимум, исходных данных автор имел ввиду всегда.
Кроме прочего, наша уверенность в компетентности автора имеет и свои очевидные подтверждения. Ведь и в одной, и в другой системе приняты арифметически равные исходные данные.
И там, и там число станков, необходимых для производства товаров равно. Равны их производительности. Равны сроки эксплуатации станков. В одной и другой системе равны и относительные цены нынешних благ. Естественно, абсолютно равны и предполагаемые результаты производства в натуре. Даже ставки процента в обеих системах одинаковы.
Но все равно - что-то блокирует инвестиции и производство в экономике с золотым стандартом, а ее участники за определенный промежуток времени не становятся богаче на столько же, на сколько за тот же промежуток времени они же становятся богаче при бартерной системе. При этом, что-то все-таки стимулирует одних и тех же людей заниматься инвестициями и производством в условиях бартерной системы и дестимулирует делать тоже в экономике золотого стандарта. Что это?
Как нам кажется, именно из-за стремления строго соблюсти правило "при прочих равных", автор и допускает ту ошибку, что привела к абсурду в его выводах. Автор под видом этих самых "прочих равных" невольно протаскивает и вводит в состав исходных данных численно равные, но по своей экономической сути совершенно различные начальные условия.
Дело в том, что автор наделил свою бартерную версию экономики существенно меньшим запасом ужѐ имеющихся благ. Его "бартерная экономика" беднее его же "экономики с золотым стандартом".
В бартерной версии количество наличных, ужѐ имеющихся благ равно 1 станку и 102 единицам потребительских товаров. А в золотой версии его экономики количество ужѐ имеющихся благ равно тому же 1 станку, тем же 102 единицам потребительских благ, но еще там имеются и 902 грамма золота, которых нет в бартерной системе.
Поскольку относительную ценность золота во второй системе можно определить как "1 станок и 102 единицы потребительских товаров", бартерная экономика оказывается сравнительно беднее именно на эту величину. То есть, в относительных ценах она в два раза беднее "золотой экономики".
Итак, обе наши экономики отличны друг от друга не только тем, что в одной отсутствует косвенный обмен, а в другой обмен осуществляется посредством золота. Они отличаются еще и тем, что первая система в два раза беднее второй.
Таким образом, анализ влияния такого фактора как использование золота при обмене на эффективность системы автором проведен без оговорки "при прочих равных". Следовательно, его результаты недостоверны.
Выше мы показали, что при проведении сравнительного анализа систем не было исследовано влияние на их эффективность такого фактора, как разность в исходном богатстве экономических систем.
Эта разность означает, что ужѐ существующих (нынешних) потребительских и капитальных благ в одной системе больше чем в другой. А поскольку чем большее количество настоящих благ люди способны предложить к обмену на будущие блага, тем, при прочих равных, ниже цена настоящих благ в перерасчете на будущие блага и, следовательно, тем ниже валовая рыночная ставка процента.
Соответственно, в экономической системе, с большим количеством нынешних благ валовая рыночная процентная ставка, при прочих равных, с логической необходимостью будет ниже, чем в той, где количество нынешних благ сравнительно меньше.
Согласно условиям из примеров ВД, количество нынешних благ оказывается больше в системе с золотым стандартом. Чтобы учесть, а в дальнейшем и нейтрализовать это различие в начальных данных, необходимо системе с золотым стандартом вменить меньшее значение валовой рыночной процентной ставки, причем так, чтобы оно адекватно отражало соотношение между количествами настоящих благ в системе с бартерным обменом и в системе с золотым стандартом.
Поскольку в пересчете посредством относительных цен количество настоящих благ в системе с золотым стандартом относится к таковому в бартерной системе как "2 к 1", необходимо изменить размер ставки в системе с золотым стандартом так, чтобы она, при условии равенства ее числовых значений в одной и другой системе, была обратно пропорциональна указанному выше соотношению между количествами настоящих благ в этих системах. То есть, к размеру ставки в системе с золотым стандартом, коль она численно равна ставке в бартерной системе, нужно применить коэффициент "1 к 2".
Таким образом мы получим адекватную различиям в исходных данных ставку процента для системы с золотым стандартом. Ее размер составит 5% (10 х 1/2 = 5). Тем самым, мы нейтрализуем воздействие различия в исходных данных в той их части, что касается количества исходных настоящих благ.
Вменим новое, уже адекватное разнице в исходных данных, значение ставки процента "золотой экономике". Мы обнаружим, что теперь в системе с золотым стандартом все становится на свои места.
Действительно:
Сберегатель, предоставивший предпринимателю свои сбережения в размере 902 грамма золота под 5%, через год получит от должника (округлим) - 947 грамм золота, то есть 902 грамма в качестве возврата основной суммы долга и еще 45 грамм в качестве процентов.
Сам предприниматель удовлетворится тем, что продаст произведенный им в течение года запас благ по цене 0,95 грамма за 1 единицу произведенного блага, то есть всего за 950 грамм. Следовательно, его вознаграждение составит 3 грамма золота.
Отметим, что есть возможность рассчитать результат еще более точно. Дело в том, что производство потребительских благ в обеих системах, согласно условиям автора, начинается сходу. Затем оно равномерно продолжается до полного износа станков, то есть в течение всего года без перерыва. Это позволяет нашим предпринимателям продавать свою продукцию сначала подороже и только в самом конце года подешевле, то есть, по цене 0,95 грамма за самую последнюю единицу продукции. Это вполне соответствует условию ВД и в части темпов снижения цен - они в обеих системах снижаются равномерно в течение всего периода. То есть, предприниматель заработает золота больше чем 950 грамм.
Что до нашего сберегателя, то если бы он не инвестировал свои 902 грамма в начале года, то к концу периода его состояние по прежнему равнялось бы 902 граммам золота. За эти 902 грамма к концу года он, благодаря росту экономики, смог бы купить потребительских благ больше, чем в начале года. Но, благодаря тому, что он свои сбережения все-таки инвестировал, купить за 947 грамм потребительских благ он сможет больше, чем за 902 грамма.
Как видно, в "экономике золотого стандарта" и сберегать, и инвестировать, и производить новые блага выгодно в степени не меньшей, нежели в экономике бартерной. Естественно, все это при допущении о нулевых трансакционных издержках и там, и там.
Итак, после устранения ошибки наш "золотой стандарт" вполне удовлетворяет выше описанным авторским критериям "идеальной денежной системы" в части ее пунктов "б" и "в". По поводу пункта "а" ("золота всем не хватит") мы поговорим позднее.
При анализе влияния фактора мы должны применять оговорку типа "при прочих равных". Однако, сам факт выявления различия в исходных данных, эту оговорку применить нам не позволил. Поэтому мы были вынуждены искать способ нейтрализации влияния отличий в исходных данных. В качестве средства их уравнивания мы выбрали самое проверенное средство - манипуляцию с процентной ставкой.
Тем не менее, мы можем попытаться привести исходные данные систем к равенству и другими способами.
Можно, к примеру, удвоить количество потребительских и капитальных благ в исходных данных первой модели, поднять производительность ее станков, соответственно откорректировав процентную ставку.
Можно "обеднить" систему с золотым стандартом, изъяв из нее часть благ, снизить их производительность и т.д. Правда, во всех этих случаях наши модели будут выглядеть уже не столь элегантно как у ВД - слишком много цифр станут отличаться и модели будут выглядеть как бы "взъерошенными".
С целью грубой подгонки результатов можно вообще разрушить связанность пары моделей: наделить "золотую экономику" ставкой 10% и сказать, что такова воля ее народа. Такова и никакая другая. Или вменить им бесконечно большое временно̀е предпочтение отчего люди там станут всё время потреблять, ничего не сберегая, не инвестируя и не производя. Или проделать все тоже, только наоборот - с "бартерной экономикой". Например, объявить, что ее жители обладают нулевым временны̀м предпочтением. И тогда они вообще никогда не приступят к потреблению, а станут лишь сберегать, инвестировать, производить и богатеть пока не умрут от голода. Но это все уже будет полным разрушением логической увязки моделей и о прочих равных говорить уже не придется.
Есть, конечно, определенный соблазн выровнять исходные данные за счет объявления о нейтральности денег и/или учесть их как блага, которые не ценятся, которые в бартерной системе, по выражению Станислава Мазуренко - "хлам, валяющийся под ногами".
Что-то в это роде, возможно, и имеет ввиду ВД, когда он, чисто по-сэевски, заявляет, что "в экономике деньги - вторичны, это только удобное средство "смазки" обмена реальными товарами и услугами в пространстве и времени".
Да, ничто не мешает нам объявить об отсутствии у золота ценности в наших моделях. Сделав это, мы действительно выравниваем исходные данные. Но кроме того, мы, невольно, превращаем модель "золотой экономики" в ее антагониста и она становится бартерной. И тогда мы будем вынуждены сравнивать ее саму с собой.
Иными словами, деньги, по меньшей мере в данной паре сравниваемых моделей, а именно в модели с золотом в качестве денег - ненейтральны и ценимы. Они ценятся наряду со всеми остальными экономическими благами.
Собственно, из-за них, точнее из-за того, что люди их ценят, корректное сравнение модели "бартерной экономики" и "небартерной экономики", на наш взгляд, невозможно в принципе. "Экономика бартера" и "экономика небартера" принципиально несравнимые состояния.
Как, к примеру, невозможно, на наш взгляд, рационально сравнить эффективность (что бы это не значило) экосистемы нашей планеты с пчелами и экосистемы той же планеты без пчел. Единственное, что мы сможем уверенно утверждать, так это то, что в одной системе пчелы есть, а в другой их нет.
Внимательный читатель, наверное, уже заметил, что речь, на самом деле, идет о решении простых уравнений для двух математических моделей, а их отношение к окружающей реальности примерно тоже, что и отношение авторских "сепулек" к пальмовому маслу. Это действительно лишь матмодели, некие служебные абстракции, призванные, при аккуратном подходе, лишь корректно продемонстрировать некую мысль, некое утверждение и не более того. Действительную же реальность, часто, казалось бы, нелогичную, мы обсудим позднее.
После ознакомления с черновиком этого текста, Станислав Мазуренко (СМ) предложил отличную от нашей и куда более компактную нить рассуждения (цитата):
Утверждение о "хламе в бартере" никак не отменяет того факта, что оный бартерный хлам есть экономическим благом в "небартере". То, что в бартере лишь хлам, и не подпадает под определение блага, в "небартере" все равно остается золотом, деньгами и подпадает под определение экономического блага.
Следовательно, Дубровский все равно наделяет свою "небартерную" версию исходных данных бо̀льшим количеством экономических благ, которые, при прочих равных, оказывают логически непреодолимое давление на процентную ставку, если она оказывается численно равной таковой при бартере.
Однако СМ идет дальше и выдвигает фундаментальный аргумент, который вообще, на наш взгляд, исключает идеально бартерную систему из любых сравнений (подчеркивание наше):
В нашем недавнем прошлом безденежные сделки обменов и последующих взаимозачетов проходили с тем, что участники все-таки имели ввиду историю денежных цен на предметы обмена. Для производителей "деньгами" была их продукция, а для "чистых посредников" ориентирами являлись и история денежных цен, и история относительных цен на наиболее ликвидные из доступных товары. То есть "чистого бартера" не было никогда, исключая, конечно, одноактные сделки мены.
Поэтому мы считаем, что чисто бартерная система невозможна в принципе. Замечание о "запредельных трансакционных издержках" при бартере лишь тавтология. Они не имеют значения, поскольку они ни на что не влияют. Значение имеет только то, что бартерная система невозможна, поскольку не работает. Любые выводы по результатам сравнения с идеально бартерными системами, на наш взгляд - абсурдны, а теорема регрессии верна.
Биткойн делѝм до 8-го знака после запятой. Самая маленькая его доля называется "сатоши" в честь создателя технологии. То есть, после того как эмиссия биткойнов завершится (это произойдет примерно в 2040 году), в обращении останется 21КК х 10^8 денежных единиц и ни сатоши больше.
Таким образом, если люди когда-то предпочтут в качестве денег использовать именно биткойн, то наш мир уже нельзя будет охарактеризовать как мир с чисто "инфляционной моделью экономики". Это будет мир с непривычным, но с заведомо известными пределами спроса-предложения денежных единиц. А также с привычно заведомо неизвестными пределами спроса-предложения всех других экономических благ.
Поэтому тема вновь становится интересной, а новая реальность, что называется - "стучится в дверь", "бросает вызовы" и т.д. Соответственно, она требует наших объяснений и стимулирует нас к написанию лонгрида или даже двух лонгридов.
Общее
Теперь, прежде чем приступить к анализу и разрешению затруднений, описанных Владимиром Дубровским, нам необходимо сделать ряд объявлений о значении некоторых терминов, смысле понятий и соглашений, которыми мы дальше будем оперировать.
Это необходимо и важно. Дело в том, что в современной экономической теории значения могут отличаться в зависимости от того, какая школа экономики их определяет и применяет. Как правило, эти отличия возникают ввиду использования различных базовых аксиом и теорий. А иногда различия возникают что называется "на ровном месте" - в результате неверного перевода некоего "школьного" magnum opus, после чего неверные термины остаются в обиходе такой школы как верные навсегда.
Например, в русском марксизме из-за ошибок при переводе текстов Карла Маркса, а теперь уже и Томаса Пиккети, довольно часто слово "стоимость" используется и там, где представители австрийской школы экономики используют только слово "цена", и там, где австрийцы используют только слово "ценность". При этом, сами русские австрийцы стараются использовать термин "стоимость" в контексте обсуждений себестоимости.
Есть значения, которые весьма ограниченно применяются в одних школах, но широко используются другими. Например, австрийцы стараются избегать использования недостаточно строгих терминов типа "инфляция", "дефляция", заменяя их более строгим "рост цен, вызванный увеличением предложения денег", "снижение цен, вызванное ростом предложения товаров/ростом спроса на остатки наличности" и т.д.
Что до главных направлений современной экономической мысли (так называемый "мэйнстрим") , то в отношении терминологии они вполне "всеядны" и использует любые слова, позволяющие донести их выводы главным потребителям таковых.
Самого Владимира Дубровского мы обозначили бы как "творческого эклектика". На наш взгляд, он имеет хорошую эрудицию, а широта взглядов, большой кругозор позволяют ему творчески использовать в работе различные, порой даже противоречивые, подходы, теории и определения.
Мы, в свою очередь, постараемся максимально снизить использование каких-то специальных, совсем уж "диких" и/или громоздких терминов с тем чтобы нас с Владимиром поняло максимально большое число читателей да и самим бы не запутаться.
Желанием "не запутаться" объясняется и та наша манера, где мы, как может показаться, чрезмерно увлекаемся рассуждениями, избегаем местоимений и обдумывая ту или иную мысль по несколько раз с разных сторон. Конечно, это занимает много времени и места, однако, ввиду отсутствия критики, у нас нет иного средства поиска ошибок в своих же суждениях.
Итак, все наши рассуждения мы будем строить на базе субъективной теории ценности. Понятия и объявления о капитале и капитальных благах, времени, проценте и производстве здесь будут соответствовать таковым в австрийской экономической школе (АЭШ) поскольку, на наш взгляд, именно там эти разделы экономической теории разработаны наиболее полно, а их изложение понятно, как нам кажется, даже неподготовленным читателям.
Сравнительный анализ бартера и косвенного обмена. Стандартный подход
Владимир Дубровский последовательно описывает размеры сбережений, процесс обмена нынешних благ на будущие (кредит), их инвестирование и производство в рамках бартера, а затем всё тоже при золотом стандарте. Вот эти описания:
При бартере:
Представим себе предпринимателя, который думает о начале производства. Допустим, для наглядности, что он выпускает "сепульки", и использует для этого станки. Без ограничения общности предположим, что станок полностью изнашивается за год, и успевает при этом произвести, например, 1000 сепулек (можно рассмотреть чистую приведенную стоимость будущих годов - результат не изменится). При этом меновая стоимость станка составляет 800 сепулек, еще 102 уходят на прочие расходы, и 92 остаются в качесте прибыли, включающей стоимость капитала. Относительные цены считаем неизменными -- начало производства нашим предпринимателем и ему подобными увеличит предложение сепулек, скажем, на 10%, но и с производителями станков будет то же самое.
Итак, производитель берет станок в кредит натурой: на сам станок (800) и оборотный капитал (102) с оплатой в когце года, и начинает работу. Временное предпочтение производителя станка - 10%, то есть 91 сепулька (с маржинальной выгодой для кредитора), итого по итогам года у предпринимателя, после расплаты с поставщиком/кредитором остается чистой прибыли 9 сепулек (точнее, предприниматель и кредитор их поделят в соответствии с переговорной силой каждого из них). Это значит, что в бартерной экономике схема работает, богатство растет. Заметим, что у производителя станка (или, например, лизинговой компании - посредника в сделке) есть стимул инвестировать при любой ненулевой величине его временного предпочтения, поскольку иначе он получит за свой станок и через год ровно то же количество сепулек или других товаров.
При золотом стандарте:
Теперь представим себе то же самое в экономике золотого стандарта. Предположим, что она растет так же, на 10% в год, то есть количество всех товаров увеличивается пропорционально на эту величину. Соответственно, их цены номинированные в золоте на ту же величину падают. (Если невозможно предсказать движение относительных цен, то в первом приближении нужно считать, что они падают равномерно). Обладатель 1000 г. через год просто купит на ту же сумму золота 1100 сепулек без всякого риска. Он не будет инвестировать, разве что ему предложат совсем соблазнительные условия (о них дальше). Тем более, что некуда, ведь предпринимателю их производить тоже не выгодно.
Пусть начальная цена 1 сепульки = 1 г. золота. Соответственно, станок стоит 800 г, а прочие расходы - 102 г, всего - 902 г. Но цена конечного продукта, тысячи сепулек, через год в золоте составляет 901 г. (даже если объем золота растет на каки-то доли процента, это не меняет дело, поскольку соответственно растет и ставка процента -- впрочем, это поправки в четвертом знаке). Сделка не состоится.
Выводы Владимира Дубровского:
Соответственно, конечно, не состоятся и другие сделки, поэтому и роста не будет, по крайней мере такого, как при бартере (но с условием пренебрежительно малых трансакционных издержек). Экономика золотого стандарта проигрывает бартерной!
По ходу обсуждения Владимир Дубровский добавляет:
Выше описанный числовой пример никем не опровергнут - и не может быть опровергнут, это математика.
Мы же утверждаем, что сравнительный анализ, целью которого есть выявление отличий в эффективности двух систем обмена, проведен Владимиром Дубровским неверно, результаты такого анализа следует считать ничтожными, а любые утверждения, основой которых являются выводы данного исследования - безосновательными.
Поиск ошибки
При проведении сравнительного анализа автор ставит своей целью исследовать влияние на результативность систем обмена такого фактора как "использование золота в качестве средства обмена". Автор хочет продемонстрировать нам некоторые экономические последствия влияния этого фактора.
Для этого в первой системе обмена автор исключает золото (вообще деньги) и там происходят только прямые обмены благами. Автор обозначил такую систему как "бартерная экономика".
Во второй системе обмена автор вводит применение золота в качестве средства обмена и там происходят уже косвенные обмены благами. Автор обозначил такую систему как "экономика золотого стандарта".
Наш автор сравнивает систему прямого и косвенного обмена, которые отличаются между собой лишь тем, что в одной системе при обменах золото (вообще средства косвенного обмена) не применяется, а в другой применяется.
Если мы исключим из предыдущей фразы слова "отличаются между собой лишь тем, что", то должны будем заменить их словами "отличаются между собой, кроме прочего, тем, что". Иными словами мы вынуждены допустить, что на результативность обеих систем, кроме влияния исследуемого фактора, вероятно, влияют еще какие-то (назовем их - "прочие") факторы.
Однако влияние таких "прочих" факторов исследовано не было, а значит то утверждение, что разнящиеся результаты сравниваемых систем объясняются лишь влиянием исследованного фактора - не является основательно доказанным.
Такое утверждение будет сомнительным. Результаты такого исследования могут быть использованы лишь с оговоркой типа "есть некоторая (нам не известная) вероятность того, что это именно так". Иными словами, без явной оговорки типа ceteris paribus ("при прочих равных") результат исследования влияния того или иного фактора, вызывающего тот или иной экономический эффект, заведомо не может быть достоверным. В лучшем случае это гипотеза.
Здесь нам следует отметить следующее: мы более чем уверены, что наш автор владеет стандартными методами экономического анализа в совершенстве. Мы более чем уверены, что оговорку "при прочив равных" в отношении, как минимум, исходных данных автор имел ввиду всегда.
Кроме прочего, наша уверенность в компетентности автора имеет и свои очевидные подтверждения. Ведь и в одной, и в другой системе приняты арифметически равные исходные данные.
И там, и там число станков, необходимых для производства товаров равно. Равны их производительности. Равны сроки эксплуатации станков. В одной и другой системе равны и относительные цены нынешних благ. Естественно, абсолютно равны и предполагаемые результаты производства в натуре. Даже ставки процента в обеих системах одинаковы.
Но все равно - что-то блокирует инвестиции и производство в экономике с золотым стандартом, а ее участники за определенный промежуток времени не становятся богаче на столько же, на сколько за тот же промежуток времени они же становятся богаче при бартерной системе. При этом, что-то все-таки стимулирует одних и тех же людей заниматься инвестициями и производством в условиях бартерной системы и дестимулирует делать тоже в экономике золотого стандарта. Что это?
Это ошибка: "Если 2+2 = 4, то 2+3 = 3"
Как нам кажется, именно из-за стремления строго соблюсти правило "при прочих равных", автор и допускает ту ошибку, что привела к абсурду в его выводах. Автор под видом этих самых "прочих равных" невольно протаскивает и вводит в состав исходных данных численно равные, но по своей экономической сути совершенно различные начальные условия.
Дело в том, что автор наделил свою бартерную версию экономики существенно меньшим запасом ужѐ имеющихся благ. Его "бартерная экономика" беднее его же "экономики с золотым стандартом".
В бартерной версии количество наличных, ужѐ имеющихся благ равно 1 станку и 102 единицам потребительских товаров. А в золотой версии его экономики количество ужѐ имеющихся благ равно тому же 1 станку, тем же 102 единицам потребительских благ, но еще там имеются и 902 грамма золота, которых нет в бартерной системе.
Поскольку относительную ценность золота во второй системе можно определить как "1 станок и 102 единицы потребительских товаров", бартерная экономика оказывается сравнительно беднее именно на эту величину. То есть, в относительных ценах она в два раза беднее "золотой экономики".
Итак, обе наши экономики отличны друг от друга не только тем, что в одной отсутствует косвенный обмен, а в другой обмен осуществляется посредством золота. Они отличаются еще и тем, что первая система в два раза беднее второй.
Таким образом, анализ влияния такого фактора как использование золота при обмене на эффективность системы автором проведен без оговорки "при прочих равных". Следовательно, его результаты недостоверны.
Исправление ошибки
Выше мы показали, что при проведении сравнительного анализа систем не было исследовано влияние на их эффективность такого фактора, как разность в исходном богатстве экономических систем.
Эта разность означает, что ужѐ существующих (нынешних) потребительских и капитальных благ в одной системе больше чем в другой. А поскольку чем большее количество настоящих благ люди способны предложить к обмену на будущие блага, тем, при прочих равных, ниже цена настоящих благ в перерасчете на будущие блага и, следовательно, тем ниже валовая рыночная ставка процента.
Соответственно, в экономической системе, с большим количеством нынешних благ валовая рыночная процентная ставка, при прочих равных, с логической необходимостью будет ниже, чем в той, где количество нынешних благ сравнительно меньше.
Согласно условиям из примеров ВД, количество нынешних благ оказывается больше в системе с золотым стандартом. Чтобы учесть, а в дальнейшем и нейтрализовать это различие в начальных данных, необходимо системе с золотым стандартом вменить меньшее значение валовой рыночной процентной ставки, причем так, чтобы оно адекватно отражало соотношение между количествами настоящих благ в системе с бартерным обменом и в системе с золотым стандартом.
Поскольку в пересчете посредством относительных цен количество настоящих благ в системе с золотым стандартом относится к таковому в бартерной системе как "2 к 1", необходимо изменить размер ставки в системе с золотым стандартом так, чтобы она, при условии равенства ее числовых значений в одной и другой системе, была обратно пропорциональна указанному выше соотношению между количествами настоящих благ в этих системах. То есть, к размеру ставки в системе с золотым стандартом, коль она численно равна ставке в бартерной системе, нужно применить коэффициент "1 к 2".
Таким образом мы получим адекватную различиям в исходных данных ставку процента для системы с золотым стандартом. Ее размер составит 5% (10 х 1/2 = 5). Тем самым, мы нейтрализуем воздействие различия в исходных данных в той их части, что касается количества исходных настоящих благ.
Вменим новое, уже адекватное разнице в исходных данных, значение ставки процента "золотой экономике". Мы обнаружим, что теперь в системе с золотым стандартом все становится на свои места.
Действительно:
Сберегатель, предоставивший предпринимателю свои сбережения в размере 902 грамма золота под 5%, через год получит от должника (округлим) - 947 грамм золота, то есть 902 грамма в качестве возврата основной суммы долга и еще 45 грамм в качестве процентов.
Сам предприниматель удовлетворится тем, что продаст произведенный им в течение года запас благ по цене 0,95 грамма за 1 единицу произведенного блага, то есть всего за 950 грамм. Следовательно, его вознаграждение составит 3 грамма золота.
Отметим, что есть возможность рассчитать результат еще более точно. Дело в том, что производство потребительских благ в обеих системах, согласно условиям автора, начинается сходу. Затем оно равномерно продолжается до полного износа станков, то есть в течение всего года без перерыва. Это позволяет нашим предпринимателям продавать свою продукцию сначала подороже и только в самом конце года подешевле, то есть, по цене 0,95 грамма за самую последнюю единицу продукции. Это вполне соответствует условию ВД и в части темпов снижения цен - они в обеих системах снижаются равномерно в течение всего периода. То есть, предприниматель заработает золота больше чем 950 грамм.
Что до нашего сберегателя, то если бы он не инвестировал свои 902 грамма в начале года, то к концу периода его состояние по прежнему равнялось бы 902 граммам золота. За эти 902 грамма к концу года он, благодаря росту экономики, смог бы купить потребительских благ больше, чем в начале года. Но, благодаря тому, что он свои сбережения все-таки инвестировал, купить за 947 грамм потребительских благ он сможет больше, чем за 902 грамма.
Как видно, в "экономике золотого стандарта" и сберегать, и инвестировать, и производить новые блага выгодно в степени не меньшей, нежели в экономике бартерной. Естественно, все это при допущении о нулевых трансакционных издержках и там, и там.
Итак, после устранения ошибки наш "золотой стандарт" вполне удовлетворяет выше описанным авторским критериям "идеальной денежной системы" в части ее пунктов "б" и "в". По поводу пункта "а" ("золота всем не хватит") мы поговорим позднее.
Попытка нейтрализации нейтрализацией или - Пчела Эйнштейна
При анализе влияния фактора мы должны применять оговорку типа "при прочих равных". Однако, сам факт выявления различия в исходных данных, эту оговорку применить нам не позволил. Поэтому мы были вынуждены искать способ нейтрализации влияния отличий в исходных данных. В качестве средства их уравнивания мы выбрали самое проверенное средство - манипуляцию с процентной ставкой.
Тем не менее, мы можем попытаться привести исходные данные систем к равенству и другими способами.
Можно, к примеру, удвоить количество потребительских и капитальных благ в исходных данных первой модели, поднять производительность ее станков, соответственно откорректировав процентную ставку.
Можно "обеднить" систему с золотым стандартом, изъяв из нее часть благ, снизить их производительность и т.д. Правда, во всех этих случаях наши модели будут выглядеть уже не столь элегантно как у ВД - слишком много цифр станут отличаться и модели будут выглядеть как бы "взъерошенными".
С целью грубой подгонки результатов можно вообще разрушить связанность пары моделей: наделить "золотую экономику" ставкой 10% и сказать, что такова воля ее народа. Такова и никакая другая. Или вменить им бесконечно большое временно̀е предпочтение отчего люди там станут всё время потреблять, ничего не сберегая, не инвестируя и не производя. Или проделать все тоже, только наоборот - с "бартерной экономикой". Например, объявить, что ее жители обладают нулевым временны̀м предпочтением. И тогда они вообще никогда не приступят к потреблению, а станут лишь сберегать, инвестировать, производить и богатеть пока не умрут от голода. Но это все уже будет полным разрушением логической увязки моделей и о прочих равных говорить уже не придется.
Есть, конечно, определенный соблазн выровнять исходные данные за счет объявления о нейтральности денег и/или учесть их как блага, которые не ценятся, которые в бартерной системе, по выражению Станислава Мазуренко - "хлам, валяющийся под ногами".
Что-то в это роде, возможно, и имеет ввиду ВД, когда он, чисто по-сэевски, заявляет, что "в экономике деньги - вторичны, это только удобное средство "смазки" обмена реальными товарами и услугами в пространстве и времени".
Да, ничто не мешает нам объявить об отсутствии у золота ценности в наших моделях. Сделав это, мы действительно выравниваем исходные данные. Но кроме того, мы, невольно, превращаем модель "золотой экономики" в ее антагониста и она становится бартерной. И тогда мы будем вынуждены сравнивать ее саму с собой.
Иными словами, деньги, по меньшей мере в данной паре сравниваемых моделей, а именно в модели с золотом в качестве денег - ненейтральны и ценимы. Они ценятся наряду со всеми остальными экономическими благами.
Собственно, из-за них, точнее из-за того, что люди их ценят, корректное сравнение модели "бартерной экономики" и "небартерной экономики", на наш взгляд, невозможно в принципе. "Экономика бартера" и "экономика небартера" принципиально несравнимые состояния.
Как, к примеру, невозможно, на наш взгляд, рационально сравнить эффективность (что бы это не значило) экосистемы нашей планеты с пчелами и экосистемы той же планеты без пчел. Единственное, что мы сможем уверенно утверждать, так это то, что в одной системе пчелы есть, а в другой их нет.
Внимательный читатель, наверное, уже заметил, что речь, на самом деле, идет о решении простых уравнений для двух математических моделей, а их отношение к окружающей реальности примерно тоже, что и отношение авторских "сепулек" к пальмовому маслу. Это действительно лишь матмодели, некие служебные абстракции, призванные, при аккуратном подходе, лишь корректно продемонстрировать некую мысль, некое утверждение и не более того. Действительную же реальность, часто, казалось бы, нелогичную, мы обсудим позднее.
Сравнительный анализ бартера и косвенного обмена. Фундаментальный подход
После ознакомления с черновиком этого текста, Станислав Мазуренко (СМ) предложил отличную от нашей и куда более компактную нить рассуждения (цитата):
Возражение от мейнстрима: ну и что, что во второй системе есть ещё и 902 грамма золота? Подумаешь, мало ли какой мотлох может валятся под ногами. Может эти 902 грамма и в первой есть, но там они ничего не стоят. Вот чтобы показать значение этих 902 грамм, нужно сперва найти другие отличия между системами.Нашим стандартным контр-аргументом "мейнстриму" могло бы быть следующее: Мало ли какой хлам может валяться под ногами и в "небартерной" экономике. Но из того факта, что в "небартерной" экономике имеется некий хлам, который ценится в "бартерной экономике" как экономическое благо, не следует то, что и в "небартерной" версии он должен ценится как благо, а не оставаться все тем же хламом.
Утверждение о "хламе в бартере" никак не отменяет того факта, что оный бартерный хлам есть экономическим благом в "небартере". То, что в бартере лишь хлам, и не подпадает под определение блага, в "небартере" все равно остается золотом, деньгами и подпадает под определение экономического блага.
Следовательно, Дубровский все равно наделяет свою "небартерную" версию исходных данных бо̀льшим количеством экономических благ, которые, при прочих равных, оказывают логически непреодолимое давление на процентную ставку, если она оказывается численно равной таковой при бартере.
Однако СМ идет дальше и выдвигает фундаментальный аргумент, который вообще, на наш взгляд, исключает идеально бартерную систему из любых сравнений (подчеркивание наше):
В первой системе обе стороны хотели получить сепульки, и съесть их (потребить). Если бы они не хотели их потребить, а выменять дальше на тепульки, то это уже была бы не бартерная экономика – сепульки здесь выступали бы как средство косвенного обмена. Они хотели получить сепульки, они их получили. Но что они хотели получить во второй системе? Было ли золото введено во вторую систему как обязательное безальтернативное средство платежа? То есть хотели сепульки, а вынуждены довольствоваться золотом. Ну, вряд ли. Во второй системе желающие в обмене получать сепульки получают сепульки, а желающие получать золото получают золото.
Таким образом, сделка из первой системы не запрещена во второй системе. Не только не запрещена, а она там уже состоялась. Во второй системе уже состоялась сделка между производителем сепулечных станков, мечтающим о сепульках и производителем сепулек, тоже мечтающим о сепульках. Теперь во второй системе делается следующий шаг – сделка между производителем сепулечных станков, мечтающим о тепульках и производителем сепулек, мечтающим о мумульках. Во второй системе может состоятся такая сделка, потому что в ней есть средство обмена. А в первой системе такая сделка состоятся не может.
902 грамма золота означают, что созданные блага в первой системе уже созданы во второй и теперь во второй создаются новые блага, которых нет в первой.То есть, идеально бартерная система тает уже в первом отличном акте обмена, превращаясь в косвенную. Она всегда или одноактный обмен (сделка мены) с логическим запретом на отличные акты обмена в отсутствие средства обмена, или необходимо косвенная система обмена уже в первом отличном акте обмена.
В нашем недавнем прошлом безденежные сделки обменов и последующих взаимозачетов проходили с тем, что участники все-таки имели ввиду историю денежных цен на предметы обмена. Для производителей "деньгами" была их продукция, а для "чистых посредников" ориентирами являлись и история денежных цен, и история относительных цен на наиболее ликвидные из доступных товары. То есть "чистого бартера" не было никогда, исключая, конечно, одноактные сделки мены.
Поэтому мы считаем, что чисто бартерная система невозможна в принципе. Замечание о "запредельных трансакционных издержках" при бартере лишь тавтология. Они не имеют значения, поскольку они ни на что не влияют. Значение имеет только то, что бартерная система невозможна, поскольку не работает. Любые выводы по результатам сравнения с идеально бартерными системами, на наш взгляд - абсурдны, а теорема регрессии верна.
С бартером всё.
Эту мысль озвучил сам ВД, вывев ее из комментария Евгения Матвеева, еще одного участника обсуждения.
Озвучил ее ВД по поводу Уерта да Сото, автора книги "Деньги, банковский кредит и экономические циклы", хотя комментарий Евгения Матвеева был сделан не по поводу книжки Уэрта де Сото, а по поводу статьи "Прошлое, настоящее и будущее золотого стандарта", автором которой является Павел Усанов. Автор статьи говорит следующее:
Уерта де Сото в своей книге такого не писал. Это писал Павел Усанов в указанной выше статье. На что Евгений Матвеев и прокомментировал:
Но нам сейчас интересно не столько то, кто кому говорил, сколько то, что сказано Владимиром Дубровским, Евгением Матвеевым и Павлом Усановым по поводу тождества сбережений и инвестиций.
Начнем с самого невиновного. Павел Усанов, на наш взгляд, в расчете на определенный уровень компетентности читателя, просто "проскакивает" упоминание об инвестициях в цепочке "... - сбережения - инвестиции в капитальные блага - производство потребительских благ", переходя сразу к делу. И здесь это не ошибка, поскольку речь он ведет не о данной цепочке, а об отношении "дефляция (здоровая) - сбережения". Всё на этом.
В свою очередь, Евгений Матвеев, на наш взгляд, усмотрел в таком изложении не столько то, что "дефляция (здоровая) стимулирует сбережения", сколько то, что "дефляция (здоровая) является причиной роста числа капитальных благ". Это, конечно, не так. Непосредственно дефляция, уже осознанная (замеченная) участниками обменов, может лишь стимулировать создание не предполагаемых ранее, то есть до ее идентификации индивидом, сбережений в деньгах. Просто стимулирует. То есть влияние ее на увеличение количества капитальный благ, максимум - опосредовано.
И, наконец Владимир Дубровский, со своей мыслью о том, что отождествление сбережений и инвестиций есть ошибка. Однако это и так вполне очевидно. У этих двух феноменов человеческой деятельности даже названия различны. В одном случае люди откладывают потребление благ, образуя тем самым некий их запас (собственно, "сбережение" как предмет), в другом случае - направляют (инвестируют) этот запас для его использования, к примеру - в производстве.
И тем не менее, давайте все же попытаемся внятно объяснить то, почему австрийцы говорят, что сбережения приводят к росту инвестиции в производстве. И, тем самым, как бы "отождествляя их" (отнюдь). Дело здесь вот в чем.
Сбережение экономических благ невозможно без откладывания во времени начала потребления таких благ. Такое непотребление, такое откладывание, такой временный отказ от того, что хотелось и моглось бы потребить, является необходимой (просто совершенно непреодолимой) по своей сути жертвой индивида во имя роста его личных запасов благ.
Отказ от потребления части настоящих благ, которые индивид в иное время мог бы купить за деньги и потребить, вызывает не только, как принято считать, образование у него запаса неизрасходованных на потребление денег ("деньги в чулке", "деньги вне банковской системы", "вне производства" и т.п.), но еще и равное по цене - снижение продаж того редкого блага, что потребитель так и не купил. У продавца возникает непроданный запас потребительских или капитальных (если это холодильник или дом, к примеру) благ.
Кроме того, по времени несколько позднее, производитель так и не проданных продавцом благ, не получает от продавца новый, соответствующий по количеству непроданному запасу заказ на производство. Соответственно, часть его капитальных благ, задействованных в производстве того блага, что не было продано - высвобождается из процесса производства. То есть, к примеру, оборудование по производству мороженного теперь будет использоваться не на 100% своей мощности, а менее того.
Таким образом, пока лишь только из-за того, что потребитель решил сберечь часть своих денег, в экономике возник соответствующий запас настоящих, ужѐ имеющихся, потребительских и капитальных благ.
При этом, владельцы таких благ приступают (по времени чуть позднее) к поиску иного, нежели было запланировано ими ранее, способа использования (реализации) этих капитальных и потребительских благ. Начинается та их деятельность, что называется "инвестированием" сбереженных каким-то потребителем экономических благ.
Именно то, что сбережения потребителей опосредовано или непосредственно, но обязательно увеличивают инвестиции на стороне производителей и принимается иногда за "отождествление" одного и другого.
В любом случае мы уже представляем себе примерный объем текста, что и вынуждает нас сделать его отдельным.
Далі буде...
--
Замечание об отождествлении сбережений и инвестиций
В обсуждении текста Владимира Дубровского прозвучала та мысль, что отождествлять сбережения и инвестиции - есть ошибка.Эту мысль озвучил сам ВД, вывев ее из комментария Евгения Матвеева, еще одного участника обсуждения.
Озвучил ее ВД по поводу Уерта да Сото, автора книги "Деньги, банковский кредит и экономические циклы", хотя комментарий Евгения Матвеева был сделан не по поводу книжки Уэрта де Сото, а по поводу статьи "Прошлое, настоящее и будущее золотого стандарта", автором которой является Павел Усанов. Автор статьи говорит следующее:
здоровая дефляция, стимулирующая добровольные сбережения, будет удлинять окольность производства и вызовет рост капитального запаса
Уерта де Сото в своей книге такого не писал. Это писал Павел Усанов в указанной выше статье. На что Евгений Матвеев и прокомментировал:
Но нам сейчас интересно не столько то, кто кому говорил, сколько то, что сказано Владимиром Дубровским, Евгением Матвеевым и Павлом Усановым по поводу тождества сбережений и инвестиций.
Начнем с самого невиновного. Павел Усанов, на наш взгляд, в расчете на определенный уровень компетентности читателя, просто "проскакивает" упоминание об инвестициях в цепочке "... - сбережения - инвестиции в капитальные блага - производство потребительских благ", переходя сразу к делу. И здесь это не ошибка, поскольку речь он ведет не о данной цепочке, а об отношении "дефляция (здоровая) - сбережения". Всё на этом.
В свою очередь, Евгений Матвеев, на наш взгляд, усмотрел в таком изложении не столько то, что "дефляция (здоровая) стимулирует сбережения", сколько то, что "дефляция (здоровая) является причиной роста числа капитальных благ". Это, конечно, не так. Непосредственно дефляция, уже осознанная (замеченная) участниками обменов, может лишь стимулировать создание не предполагаемых ранее, то есть до ее идентификации индивидом, сбережений в деньгах. Просто стимулирует. То есть влияние ее на увеличение количества капитальный благ, максимум - опосредовано.
И, наконец Владимир Дубровский, со своей мыслью о том, что отождествление сбережений и инвестиций есть ошибка. Однако это и так вполне очевидно. У этих двух феноменов человеческой деятельности даже названия различны. В одном случае люди откладывают потребление благ, образуя тем самым некий их запас (собственно, "сбережение" как предмет), в другом случае - направляют (инвестируют) этот запас для его использования, к примеру - в производстве.
И тем не менее, давайте все же попытаемся внятно объяснить то, почему австрийцы говорят, что сбережения приводят к росту инвестиции в производстве. И, тем самым, как бы "отождествляя их" (отнюдь). Дело здесь вот в чем.
Сбережение экономических благ невозможно без откладывания во времени начала потребления таких благ. Такое непотребление, такое откладывание, такой временный отказ от того, что хотелось и моглось бы потребить, является необходимой (просто совершенно непреодолимой) по своей сути жертвой индивида во имя роста его личных запасов благ.
Отказ от потребления части настоящих благ, которые индивид в иное время мог бы купить за деньги и потребить, вызывает не только, как принято считать, образование у него запаса неизрасходованных на потребление денег ("деньги в чулке", "деньги вне банковской системы", "вне производства" и т.п.), но еще и равное по цене - снижение продаж того редкого блага, что потребитель так и не купил. У продавца возникает непроданный запас потребительских или капитальных (если это холодильник или дом, к примеру) благ.
Кроме того, по времени несколько позднее, производитель так и не проданных продавцом благ, не получает от продавца новый, соответствующий по количеству непроданному запасу заказ на производство. Соответственно, часть его капитальных благ, задействованных в производстве того блага, что не было продано - высвобождается из процесса производства. То есть, к примеру, оборудование по производству мороженного теперь будет использоваться не на 100% своей мощности, а менее того.
Таким образом, пока лишь только из-за того, что потребитель решил сберечь часть своих денег, в экономике возник соответствующий запас настоящих, ужѐ имеющихся, потребительских и капитальных благ.
При этом, владельцы таких благ приступают (по времени чуть позднее) к поиску иного, нежели было запланировано ими ранее, способа использования (реализации) этих капитальных и потребительских благ. Начинается та их деятельность, что называется "инвестированием" сбереженных каким-то потребителем экономических благ.
Именно то, что сбережения потребителей опосредовано или непосредственно, но обязательно увеличивают инвестиции на стороне производителей и принимается иногда за "отождествление" одного и другого.
Что дальше?
Далее, у нас по плану идет а) опровержение того тезиса ВД, дескать, всем, особенно должникам, биткоинов (золота) не хватит и б) анализ той системы обмена, в которой ВД предлагает использовать..."рыночные", негосударственные, деньги, которые бы обеспечивали стабильность среднего уровня цен..К работе мы как-нибудь постараемся привлечь СМ, благо, у него получаются а) очень компактные рассуждения-выводы и б) как правило, весьма оригинальные, скажем так - нестандартные. Получится у нас это (привлечь его) или нет - посмотрим...
В любом случае мы уже представляем себе примерный объем текста, что и вынуждает нас сделать его отдельным.
Далі буде...
--
0 коммент.:
Отправить комментарий